С Днём Великой Победы!!!⭐️⭐️⭐️
Воспоминания Дедушки о войне. ‼‼‼Однажды в руки мне попалась тетрадь участника Великой Отечественной войны. Я хочу поделиться его воспоминаниями. Из его мемуаров видно насколько широка география Второй мировой: он рассказывает, как защищали Мурманск, бились под Ленинградом, форсировали Свирь, прошли Молдавию, Румынию, Венгрию, Югославию, Австрию. Рекомендую познакомиться с его историей.
(Публикуется с разрешения родственников)
✅ЛОБОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
ЗАПИСИ О ФРОНТОВОЙ ЖИЗНИ С ОКТЯБРЯ 1942 ПО ОКТЯБРЬ 1945 г.
Меня призвали в1942 году Рослятинским райвоенкоматом военкомом был майор Г*р*мов. До Тотьмы шли пешком, нас человек 10 или 15, от Тотьмы до Вологды на колесном пароходе, пока ехали, раз пять грузились дровами. Пароход ходил на дровах.
В Вологде и нас поместили в здание льнокомбината, и там пробыли дней 5-6. Приезжали представители из частей и набирали кому сколько нужно, нас там собралось около сотни. Я попал в партию человек 15 в Мурманск. Дали по буханке хлеба, да соли 100 гр. На дорогу – вот и все продукты. В Мурманске поместили в какое-то здание, стали распределять кого куда. Спросили: «Сколько классов окончил?», я сказал: «5классов». «Будем тебя готовить в порт на приемку грузов с кораблей-союзников Америки и Англии»
Месяц ушел на обучение – разбираться: меры веса с нашим не сходятся, да и названия не по-нашему. И я стал работать на 6м и 7м причале, где в основном разгружались продукты. Из трюма на причал выгружаю лебедкам, а мне дадут отделение солдат, которые грузят вручную в вагоны. Мое дело: вести учет, погрузить согласно тоннажу вагон 40 тонн и пульманы 60 тонн, чтоб погрузить полностью и не больше. Когда погрузят, заполняю отвес и сдаю вагон железнодорожному весовщику. Он проверяет, пломбируем и он эти вагоны отправляет на южный фронт солдатам. Разгружались продукты: мука, крупа, сало ,лярд в бочках, сало соленое, яичный порошок, какао-бобы, сахарный песок, посылки общества Красного креста для солдат из Америки и Англии.
Моряки и командиры поставят на причал под выгрузку, а сами уходят в город в гостиницу «Арктика» специально для моряков.
А немцы бомбят Мурманск день и ночь, 6-7 вылетов в сутки, разбомбили и сожгли весь город, остались только подвалы, где и жили. Немцы требовали сдать Мурманск, а раз не сдаемся,то сравняем все с землей. Вокруг Мурманска для защиты было создано огненное кольцо, стояли зенитки и прожектора, и прорваться самолетам трудно, но все равно прорывались, многих сбивали, падали прямо в залив. Один самолет упал на Сталинскую улицу и **** задел крылом за угол дома, угол оторвал и сам взорвался и по останкам определили, что летчик была женщина.
Зимой 43-го нас всех мужчин из роты отправили на передовую в окопы по направлению Кес**нги. Там в землянках и спали, в холодные дни топить было нечем, да днем и нельзя. Расстояние между нашими траншеями и финскими метров 150-200. Убитых укладывали на брусвер - лишнюю пулю загородят, до весны их не захоронишь - земля мерзлая. Питание приносили из тыла в термосах, хлеба -600 гр., чай. Стали набирать желающих учится на снайперов, и я согласился. Проучился месяц, стал охотится со снайперской винтовкой, лишка не набьешь: кому охота голову выставлять под пулю? Мне не понравилось, и я перешел в разведчики. Ребята стали звать. Говорят: «Сходишь, приведешь «языка», и отдыхай до следующего разу, пока опять не потребуется «язык.»» Да у разведчика и питание лучше- паек дополнительный.
В обороне взять «языка» - очень большая трудность. Между окопом ***** и финской нейтралке вся опутана проволокой и заминирована, навешаны банки для шума. Прежде, чем попасть к ним в окопы, надо разрезать проволоку, найти мины, и обезвредить. А зимой в снегу попробуй- найди!? Сколько подрывались, сколько теряли разведчиков, а брать редко удавалось.
Весной 1944 года нас перебросили под Ленинград на Карельский перешеек. Стали готовиться к наступлению; по сообщениям захваченных «языков» узнали, что большинство немцы свои войска из Финляндии сняли и отправили на южные фронта.
В начале мая *** артподготовку из всех видов оружия и пошли в наступление, проломив оборону пошли вперед, финны стали отступать. Мы-разведчики пошли вперед от Ладейного поля на Советский городок на реке Свирь. В городке был финский госпиталь, и все оборудование: койки, матрасы, подушки, медицинские инструменты. Часть продуктов бросили, не успели вывезти. Мы, разведчики пере** форсировали Свирь, чтобы не утонуть, брали доски, жерди. На той стороне село - Подпорожье, там в одном доме была мастерская, ремонтировали обувь, сапоги- полно навалено; тут мы и начали выбирать кои получше, свои то у нас совсем износились, и пошли дальше на г. Олонец. Местность все лес да болота, населения нет, отдельные хутора дома по 4-5. Мы, разведчики, человек 10 вышли на один хутор, стали скрыто подходить – никакого движения, в домах не оказалось не жителей , не финнов. Пошли дальше, за хутором оказалось озеро. И на берегу штабель – леса окоренного приготовлено на постройку, слева озера – дорога. Мы только сели закурить, слышим: заработал ротный миномет, мы сразу залегли, кто где сумел. Я лег за кочку и впереди головы закрылся ложе* автомата. Когда обстрел прекратился, мы стали отползать, двоих убило, один ранен, стонет. Мы отползли в кусты, стали ждать, больше не стреляют – надо вытаскивать убитых и раненого. Когда обратно приползли, раненый умер, изо рта бежит кровь, видно ранен в голову, и стали их вытаскивать в кусты, взяли документы. Одного послали к наступающим частям, что финны укрепились на левую сторону озера на поселке Зар*чьем. Когда подошли солдаты, открыли огонь по финской обороне из ротных минометов и пулеметов. Финны не выдержали, стали отступать. Нас разведчиков осталось 7 человек, стали хоронить убитых, документы отдали старшине. Выкопали яму, всех вместе положили, срубили деревину, одну сторону вытесали и написали их фамилии, воткнули на могилу и пошли догонять свою часть.
Дороги нет, одна пешеходная тропинка, мы опять впереди, чтобы предупредить, где опять закрепился противник. Вышли на полянку – стоит стог сена, под горой ручеек, и с той стороны по нам открыли огонь. Троих убили, старшину ранили в ногу мы залегли, начали по ним стрелять, подошли наши: открыли огонь из минометов и финны отступили. Мы стали хоронить убитых, у стога выкопали могилу и всех троих похоронили, вытесали крестик, воткнули и пошли нагонять своих по направлению на г. Олонец. На одном хуторе мы нарвались на засаду, и началась перестрелка. Мы решили окружить, все убежали, а один не успел; мы отход отрезали, сначала отстреливался, а потом видимо кончились патроны, все равно не сдается. Райков сзади оглушил его ложей автомата, мы ему связали руки. И отправили в тыл под охраной, а сами опять пошли вперед. Двигались с боями к Петрозаводску, потом повернули к Выборгу, дошли до линии Маннергейма, где были укрепления бывшей финской войны: бетонные доты и дзоты, на линии стоит черный высокий крест, видно далеко. Дальше финны сказали нам отступать некуда, запросили перемирие, немцев от них отозвали на южные фронта, а которые были оставлены для порядка, финны сами их прогнали. И тут с нашим командованием заключили мир.
Нас вывели на отдых, стали формировать новый корпус для отправки на юг. А северным фронтом в Карелии командовал маршал Меречков. Потом нас вывели на станцию Лоух*, получили старшины продукты: бочку камбалы соленой, хлеба буханок, консервов и еще кое-что. Погрузили в вагоны и поехали на юг. На одной станции под Москвой продавали бабы клюкву-10 руб. стакан. Нам, когда мы поехали, выдали за каждый месяц по 30 руб.(тогда были красные тридцатки). А когда приехали на Украину, там бабы продают яблоки-3 руб. ведро. Вот уж тут мы удоволились!
Мы оказались в Молдавии, пересекли реку Пруд, вошли в Румынию. Наши войска уже были там, и мы влились в третий Украинский фронт к маршалу Талабухину. А нашим корпусом, которым мы прибыли командовал генерал Иван Литвиненко и пошли в наступление: город Плоешти, потом Бухарест. Взяли быстро, но когда вошли в Венгрию, около Будапешта завязался сильный бой; в лоб взять не смогли, пришлось брать в обхват, наш Украинский 3й с юга, а 2й с севера, окружили. Сомкнулись и они оказались в кольце, сколько не бились, прорвать не удалось, и наше командование предложило сдаться, чтоб не было лишних жертв. Выслали парламентеров с белым флагом: капитана, старшего лейтенанта и старшину. Они их не приняли- растреляли. Тогда наше командование дало приказ: открыть огонь из всех видов оружия, особенно «Катюши». Вот тогда и начали высовываться отовсюда белые флаги: с чердаков, из подвалов завылезали, стали складывать оружие – прямо кучи. И их, несколько тысяч погнали под охраной в тыл, а мы стали наступать дальше. Город Секешфехервар, вышли к озеру Балатон, шоссейная дорога проходила по правую сторону озера, вся была забита брошенной техникой: машины, танки, орудия, «Андрюши», 6ти ствольные минометы, Зенитки, потому что кончилось горючее, и чтоб проехать пришлось расстаскивать, освобождать дорогу. Жители были напуганы, отступали вместе с немцам. Немцы напугали, что русские стариков и женщин пытают и убивают, они бежали, пока не кончилась страна, дальше бежать было некуда. Вот тут они и повалили обратно домой, навстречу нам. Мы прошли краем Югославии, где нас принимали хорошо, не как в Венгрии, вступили в Австрию: местность гористая, селения разбросаны, каждый житель на своей земле. Ночевали у одной старушки, она говорит в революцию у нее тоже стояли русские солдаты, и она от них немного научилась понимать по-русски.
С 8го на 9е мая мы стояли в одном селе, там разместился наш отдел, ночью патрулировали по селу, вдруг окна маскировку сорвали и капитан выбежал на улицу и закричал: «Победа!!! Война кончилась!!!». И тут началась стрельба из всех видов оружия трассирующими пулями, все небо горит как днем, и до утра уже никто не спал. А днем стали праздновать Победу. Отдохнули несколько дней и стали формировать комендантский взвод для наведения порядка, туда вошли и мы, разведчики. Командиром стал капитан Звягин.
Наша задача: не допускать мародерства и насилия, вылавливать скрывавшихся дезертиров и «власовцев». Они действовали под видом русских солдат: грабили, издевались, а пятно ложилось, что это русские солдаты. В селах были выбраны из местных жителей старшины, чтобы сами следили за порядком: и вот они приходят, что там то и там то ограбили хозяев, мы едем туда, а они уже удрали.
Пробыли мы за границей до октября 1945 года, потом нас вывезли на границу, где пришлось сдать оружие, и мы оказались в Одессе на Черном море, нас уже списали с довольствия, стали оформлять документы, а питанья то нет. Тут какой то совхоз, директор говорит: «Помогите убрать свеклу, морковку да кукурузу, и мы вас накормим». Зарезали барана, хлеба дали с костер**. Ешь, так горло дерет. Пробыли мы дня четыре, пока оформляли кого куда ехать. На станции нам дали хлеба, да несколько банок консервов и поехали домой. Домой я приехал 10 ноября. Дома одна мать, она думала, что я нежив, потому что пока были за границей никакой почты мы не видали, да и невозможно было: сегодня здесь, а завтра нет, все время в движении.
Вот такое мое приключение, как у солдата Швейка, как сумел, так и описал. Я не писатель. Подпись.
Да, я забыл написать, на Карельском фронте я был награжден медалью «За боевые заслуги», а за форсирование Свири «Орденом Славы 3й степени»…….., но так и не получил. Был ранен в ногу (колено) и контужен 2 раза лежал в госпитале.
